Алина, как ты могла?

— Алина, как ты могла?! — голос Ильи прерывался, срываясь на крик, полный боли и бешенства. — С моим отцом? В нашей собственной постели?

Алина стояла, словно загнанная в угол. Волосы растрепаны, тушь потекла по щекам, а в глазах — паника и обречённость. Она пыталась что-то сказать, но горло пересохло, и слова так и не сорвались с губ.

Илья, обычно собранный и элегантный, сейчас выглядел словно с него сорвали оболочку. Галстук болтался на шее, рубашка была расстёгнута, а пальцы судорожно мяли ткань рукава.

— Что ты хочешь мне объяснить? — усмехнулся он с надрывом. — Здесь нечего объяснять. Ты переспала с моим отцом — в той самой кровати, где мы обещали друг другу любовь и верность!

В кресле у стены сидел Виктор Павлович. Когда-то — уверенный в себе, импозантный мужчина, сейчас — ссутулившийся, в помятом костюме, с пятном помады на воротнике.

— Сынок… — прохрипел он, поднимая взгляд, но Илья резким движением остановил его.

— Не смей говорить! — взорвался он, сжав кулаки до белизны костяшек. — Ты уже предал меня однажды. Лера — ты думаешь, я забыл? Как ты разрушил мои чувства тогда?

Алина вздрогнула, переводя взгляд с мужа на свекра. Виктор Павлович отвернулся, будто хотел исчезнуть в полумраке комнаты.

Алина вспоминала себя прежнюю. Восемнадцатилетняя, стоящая на пороге старенького общежития с облупленными стенами, пахнущего сыростью. Она тогда только приехала в Москву — испуганная, но полная надежд.

— Не спишь? — спрашивала Оля, соседка, увидев Алину у окна.

— Мечтаю, — шептала она, глядя на городские огни.

— О чём?

— О жизни, где не нужно экономить на всём.

Оля мечтала о простой семье и спокойной работе, а Алина — о дорогих квартирах, нарядах от кутюр и сверкающих украшениях.

Уже на первом курсе она начала «прицениваться» к однокурсникам. Кто из них — из богатых семей? Кто сможет привести её к желанному образу жизни? Илью она заметила сразу. Не хвастался, но дорогие аксессуары говорили за него. Скромный, вежливый, но с явными признаками статуса.

«Он — мой шанс», — решила она.

Она начала с мелочи: «случайно» уронила тетрадь на его пути.

— Ой, извини, я такая рассеянная, — пролепетала она, глядя на него глазами лани.

— Бывает, — улыбнулся он, подбирая её бумаги.

Так всё и началось. Алина вжилась в образ простой, доброй провинциалки, внимательной слушательницы. Хотя рассказы Ильи о программировании казались ей скучными, она терпела.

— Ты не такая, как все, — сказал он однажды. — Настоящая.

— Я просто из маленького городка, — мягко улыбнулась она, радуясь, что всё идёт по плану.

Через год он сделал предложение — на крыше ресторана, на фоне закатной Москвы. Кольцо с изумрудом сверкнуло в свете свечей, и она притворилась, что плачет от счастья.

Но один момент она не предусмотрела.

— Любимая, папа настоял на брачном договоре, — сказал он после помолвки. — Это чистая формальность.

Алина кивнула, не вникая. Бумаги были подписаны почти автоматически — ведь жизнь мечты уже началась.

Свадьба была грандиозной: замок, толпы гостей, дизайнерское платье. Алина купалась в внимании. Лишь один человек отсутствовал — Виктор Павлович был в «поездке».

Потом — жизнь как в кино. Учёбу Алина забросила, теперь её дни проходили в салонах, магазинах, клубах. Илья был поглощён бизнесом и редко обращал внимание. Деньги не заканчивались, и Алина чувствовала себя королевой.

Пока не появился он — Виктор Павлович.

На вечеринке в загородном клубе он подошёл сам — бокал виски, уверенная осанка, пронзительный взгляд.

— Рад, наконец, познакомиться с женой моего сына. Я — Виктор, — сказал он, улыбаясь.

В нём было что-то необъяснимо притягательное. Он знал, как говорить, как смотреть, как держаться. Их разговор затянулся. Потом были новые встречи — в ресторанах, на выставках, в уединённых местах.

— Ты особенная, — говорил он, прикасаясь к её пальцам. — Ты достойна лучшего.

Поцелуй случился в машине, когда снаружи стучал дождь. Потом — всё завертелось. Тайные ночи, дорогие подарки, страсть. С ним она чувствовала себя как в романах, где героиня наконец получает всё.

Она верила, что обман не вскроется. Но в тот злополучный вечер Илья вернулся раньше…

Илья стоял посреди комнаты, тяжело дыша. Воздух был пропитан запахом разлитого кофе, дорогих духов Алины и… предательства. Он смотрел на неё, но словно не узнавал. Эта женщина, в которой он когда-то видел воплощение тепла и нежности, теперь казалась ему чужой, как будто сняла маску.

— Скажи хоть слово, — выдохнул он, голос хрипел от усталости. — Придумай хоть какое-то оправдание. Наври, как ты умеешь. Скажи, что это была ошибка. Случайность. Мгновение слабости.

Алина молчала. Её губы дрожали, глаза были полны слёз, но не от раскаяния — скорее от осознания, что всё, к чему она стремилась, рассыпается, как карточный домик.

— Я не хотела… — прошептала она, но её голос был еле слышен.

— Не хотела?! — сорвался Илья. — Ты лгала мне каждый день. Смотрела в глаза, обнимала, шептала «люблю» — и всё это время спала с моим отцом!

Виктор Павлович поднялся с кресла. Он выглядел растерянным, словно не до конца понимал, что только что произошло.

— Сын, послушай…

— Я тебе не сын! — отрезал Илья. — Не после этого.

Он шагнул к двери, но замер. Его взгляд скользнул по Алине, по следам её слёз, по смятому платью, по алому пятну на её шее — отпечатку поцелуя.

— Ты ведь знала, что я когда-то боготворил тебя, — тихо сказал он. — Ты была моим выбором, моим будущим… Моей женой.

— Я… — голос Алины сорвался. — Мне было одиноко, Илья. Ты всё время был в работе. Ты исчезал. Я… я больше не чувствовала себя живой.

— А он — оживил тебя? — Илья кивнул на отца. — Красиво у вас получилось. Особенно на фоне брачного контракта.

Алина опустила голову. В её сознании всплывали сцены из недавней жизни: полёты на частных самолётах, ночи в пятизвёздочных отелях, шепот Виктора Павловича: «Ты заслуживаешь большего». Она верила, что управляет ситуацией. Что контролирует чувства. Что балансирует между двумя мирами. Но реальность оказалась безжалостной.

— Я думала… — прошептала она. — Я правда думала, что смогу быть счастлива.

— За счёт чего? Моего доверия? Моей семьи?

Илья сделал шаг вперёд. Теперь он был очень близко, и голос его стал ледяным:

— Ты разрушила всё, Алина. И себя, и меня. А его… его ты просто добила. Поздравляю.

Он обернулся к отцу.

— Уходи. Оба. Сейчас же. Или я вызову охрану.

— Илья… — Виктор Павлович протянул руку, но сын не посмотрел на него.

— Ты предал меня дважды. На этот раз — бесповоротно.

Алина не двинулась с места. Она стояла, будто не веря, что всё это происходит наяву.

— Пожалуйста… — выдавила она. — Дай мне шанс всё объяснить. Я… я была глупа. Я запуталась. Но я не хотела терять тебя.

Илья тихо рассмеялся.

— Ты потеряла меня в тот день, когда впервые прикоснулась к нему. Ты просто ещё не поняла этого.

Он вышел, не оглядываясь.

Прошло два дня.

Алина сидела в номере отеля, в халате, с чашкой холодного чая. Телефон молчал. Ни одного звонка от Ильи. Ни одного сообщения. Только заголовки новостей в интернете: «Скандал в семье крупного айти-инвестора», «Жена ушла к свекру», «Династия под ударом».

Виктор Павлович исчез. Его личный водитель сказал, что он вылетел в Лондон. Алина осталась одна.

Контракт вступил в силу. Адвокат Ильи связался с ней на следующий день, предложив покинуть общий дом до конца недели. Все кредитки были заблокированы, доступ к личному кабинету — аннулирован. Её жизнь мечты закончилась, не успев стать привычной.

Впервые за долгое время она вспомнила тот вечер в общежитии, когда сидела у окна и мечтала.

«О жизни, где не придётся считать копейки…»

Она добилась этого. Но цена оказалась слишком высокой.

Теперь у неё не осталось ничего. Ни любви. Ни мужа. Ни статуса.

Только имя — Алина. И тень человека, которым она была когда-то.

Прошла неделя.

Алина переехала в однокомнатную квартиру на окраине — тихий район, унылый подъезд, пахнущий котлетами и хлоркой. Всё, что она смогла себе позволить, — это мебель из секонд-хенда, матрас на полу и чайник, купленный в магазине у дома.

Из зеркала на неё смотрела женщина, которую она не узнавала. Без макияжа, с тусклыми глазами, в старом свитере. Тот самый свитер, в котором она когда-то приехала в Москву.

Виктор Павлович не вернулся. Он исчез так же внезапно, как и вошёл в её жизнь. Ни звонка, ни письма, ни даже короткого сообщения. Он просто использовал её, как красивую игрушку. А может, и сам не выдержал осуждения, позора, разрыва с сыном.

Интернет кипел сплетнями. Фотографии, слухи, комментарии — Алина стала лицом скандала. Её имя превратилось в мем. Её фотография на свадебной церемонии с изумрудным кольцом теперь сопровождалась саркастичными подписями.

Она пыталась позвонить Илье. Один раз. Его номер был уже недоступен. Она написала ему письмо — настоящее, бумажное, с дрожащим почерком. Но ответа не было.

Каждую ночь она ложилась на холодный матрас, закрывала глаза и возвращалась мысленно в тот вечер на крыше ресторана, где он держал её за руку и говорил: «Ты — моя настоящая. Моя единственная».

Теперь эти слова звучали как проклятие.

Однажды она зашла в университет, надеясь восстановиться. Декан узнал её, но в глазах его была не теплота, а жалость.

— Вы уверены, что хотите вернуться? — осторожно спросил он. — У вас… непростая репутация. Учёба потребует много сил.

Алина кивнула. Она больше не могла прятаться. Ей нужно было вернуться туда, где всё началось. В тот город, который когда-то казался пугающим, но полным надежд.

Она устроилась на подработку — в кафе за углом. Моет посуду, подаёт кофе, слушает музыку в наушниках, чтобы не слышать разговоры посетителей. Иногда кто-то узнаёт её и бросает косые взгляды. Иногда — просто молчат. Но чаще всего — проходят мимо, как мимо пустого места.

В кармане пальто лежит письмо, которое она написала Илье. Второе. Но так и не отправила. В нём не было оправданий. Только одна строчка:

«Прости, что я забыла, как любить».

Весна пришла рано. Однажды утром, вытирая окна в кафе, Алина увидела за стеклом молодого парня. Он стоял с букетом цветов, явно ожидая кого-то. Девушка вышла навстречу ему — простая, в джинсах и свитере. Они обнялись, рассмеялись, пошли, держась за руки.

Алина смотрела им вслед и вдруг заплакала. Беззвучно, просто сжав губы. Потому что поняла: та жизнь, о которой она мечтала, была не в пентхаусах и брендах. А вот — в этих шагах по весеннему асфальту, в смехе, в объятии. В честности.

Она села за пустой столик у окна, обняв чашку чая, и впервые за долгое время позволила себе подумать не о том, что потеряно, а о том, что можно построить заново.

С чистого листа.

С нуля.

С себя.