Убитая горем свекровь не хотела жить после смерти сына. Но одна случайная встреча перевернула её жизнь с ног на голову.
Убитая горем свекровь не хотела жить после смерти сына. Но одна случайная встреча перевернула её жизнь с ног на голову.
— Конечно, — без колебаний ответила Нина.
Когда они подъехали к дому, изнутри валил такой густой дым, что казалось, здание вот-вот вспыхнет. Нина даже не сразу узнала ту самую Катьку. Только одно оставалось прежним — женщина по-прежнему была грязной и измождённой.
— Гражданка, а где ваша дочь? — поинтересовался участковый.
— Да где-то тут болтается, — с равнодушием махнула рукой женщина.
— Как же так? Дочери два дня дома нет, а вы даже не в курсе. Вот человек её от смерти спас, к себе забрал, — возмутился Дмитрий Сергеевич.
Екатерина несколько секунд смотрела на Нину пустым взглядом, а потом расхохоталась:
— Что, понравилась тебе моя козявка? Забирай, за пару бутылок отдам.
Нина вскочила и выбежала на улицу. Через минуту к ней подошёл участковый.
— Как таких только земля носит, — покачал головой Дмитрий Сергеевич.
Они сели в машину.
— Дмитрий Сергеевич, и что теперь? Маришку в детдом отдадут? Вырастет ведь ещё одна Катька…
— Отдадут. Другого выхода пока нет. Сюда её возвращать нельзя.
Нина тяжело вздохнула. Участковый внимательно на неё посмотрел:
— Ничего, если она ещё одну ночь у вас побудет? Уже поздно звонить.
Нина оживилась:
— Конечно. А может, вы тогда в понедельник позвоните? Сегодня же среда. Что в конце недели начинать?
Мужчина усмехнулся:
— Ну, посмотрим.
Пока ехали, разговорились.
— Значит, ваш муж погиб ради радости ребёнка? — спросил Дмитрий Сергеевич.
— Ради кота, — горько усмехнулась Нина.
— Нет, вы не правы. Не важно, по кому плакал малыш — по коту или игрушке. Ваш муж жизнь отдал, чтобы он не плакал.
Нина впервые услышала такое объяснение произошедшего. Ей стало невыносимо стыдно за то, что она перестала общаться с погорельцами. Они приходили, а она указывала им на дверь.
«Надо поговорить с ними. Им ведь тоже тяжело», — подумала она.
Участковый позвонил в опеку лишь через две недели, всё это время помогая Нине собирать документы. Людмила Сергеевна смотрела на него как на героя. А Нина смущалась, но ни о чём таком не думала.
Когда девочку всё-таки забрали, начались настоящие мучения. Нина металась между детдомом и опекой. Те словно намеренно всё тормозили. Дмитрий Сергеевич не раз ездил с ней, поддерживал.
— Была бы вы замужем — хоть какая-то стабильность, — твердили в опеке.
Людмила Сергеевна сразу сказала:
— Поженитесь. Хотя бы временно.
Прошёл год, прежде чем они смогли забрать Маришку домой. Девочка от радости чуть не падала. Она долго обнимала Людмилу Сергеевну, называя её бабушкой, и плакала от счастья. Дмитрий грустно улыбнулся:
— Нина, если вдруг решишь, что свобода тебе важнее — скажи, сразу разведёмся.
Нина посмотрела на него, опустила глаза. И вдруг заговорила Людмила Сергеевна. Сначала ей было трудно, но потом голос словно отпустило:
— Никогда не думала, что скажу такое… Тяжело мне… — она глубоко вздохнула. — Но вижу — между вами ниточка. Не стоит, может, расходиться? Нина была хорошей женой моему сыну. Но его нет. А Ниночка — молодая. И Маришка с нами. Она ведь мне всё равно внучка.
Дмитрий наклонил голову:
— Спасибо вам, Людмила Сергеевна. Знаю, как тяжело вам было это произнести.
А потом они долго сидели втроём, обнявшись, и строили планы на новую жизнь.
Хочешь, я помогу сделать этот текст ещё более литературным или адаптировать его под формат рассказа?
