— Ребёнок родился глухим? Брось его в роддоме, я не собираюсь заниматься воспитанием такого! — заявила она, повышая голос.
— Ребёнок родился глухим? Брось его в роддоме, я не собираюсь заниматься воспитанием такого! — заявила она, повышая голос.
Никакого осуждения — только желание докопаться до правды.
— Да, — признался я. — Она сказала, что не сможет растить особенного ребёнка.
Денис долго смотрел в сторону горизонта, туда, где над полями стелился лёгкий туман. Его лицо оставалось бесстрастным, но я-то знал — внутри бушует шторм. Я давно научился замечать малейшие изменения в его взгляде.
— Ты когда-нибудь рассказывал ей обо мне? Пытался найти?
— Нет, — покачал я головой. — Она уехала навсегда. Говорят, вышла замуж в городе, родила ещё детей. Я не искал её. Думал — если захочет, сама найдёт.
— Ты жалеешь? — его взгляд был пронзительным. — Что остался со мной один?
Я усмехнулся:
— Ни одного дня, сынок. Ни одной минуты.
Анна появилась на крыльце бесшумно, как тень.
— О чём такой серьёзный разговор? — её руки легко порхали в воздухе, складывая слова.
— О прошлом, — ответил Денис и повернулся ко мне. — Я прощаю её, пап. Но встречаться не хочу. Моя настоящая мама — здесь, — он бросил тёплый взгляд на Анну.
Она обняла его, прижалась щекой к его плечу. Когда они стояли рядом, меня всегда поражало их сходство — не внешнее, а какое-то внутреннее, будто отблески одного дерева переплетались с отблесками другого, образуя новый узор.
Позже, когда Денис ушёл работать (его день всегда был расписан по минутам — ещё одно следствие жизни в мире без звуков, где порядок — необходимость), Анна села рядом со мной.
— Он вырос удивительным человеком, — сказала она, положив голову мне на плечо.
— Благодаря тебе, — я поцеловал её в висок.
— Нет, — покачала она головой. — Благодаря твоему решению.
В комнате Дениса горел свет. Сквозь занавеску был виден его силуэт — он склонился над ноутбуком, сосредоточенный.
В памяти всплыло лицо Ольги в тот последний день — растерянное, потухшее. Странно, но я не держал на неё зла. Со временем даже стал её жалеть — она упустила возможность узнать настоящую любовь, ту, что не требует совершенства. Анна будто прочитала мои мысли:
— Знаешь, иногда самое большое мужество — это остаться, когда все говорят уйти.
Я смотрел на него, и сердце наполнялось таким чувством, которое не выразить словами. Мой сын. Мой исключительный, сильный, добрый сын.
Он поднял глаза от ноутбука и, заметив наши взгляды, улыбнулся. А потом вышел к нам.
Так мы и сидели втроём под вечерним небом — неидеальная, но настоящая семья. Она ушла, потому что не справилась. А мы остались. И стали семьёй.
Денису не нужно было слышать меня, чтобы понять, как сильно я его люблю. Настоящей любви не нужны слова — только поступки и решения, которые мы принимаем каждый день.
Хочешь, я подготовлю адаптацию этого текста, например, в виде короткого рассказа или сценария?
