Нейтрально-драматичный стиль: Мать врача, отчаянно пытавшегося одолеть смерть, согласилась на таинственный ритуал. Уже наутро врачи пребывали в замешательстве.

Нейтрально-драматичный стиль:
Мать врача, отчаянно пытавшегося одолеть смерть, согласилась на таинственный ритуал. Уже наутро врачи пребывали в замешательстве.

Елена Андреевна пристально вглядывалась в лицо своего сына.
— Что с тобой, Максимка? — с болью думала она. — Ты столько людей поставил на ноги, вернул им здоровье, а сам словно и не хочешь бороться…
Максим лежал неподвижно, с плотно сомкнутыми веками. Его лицо оставалось безмятежным — ни один мускул не дрогнул, не выдал ни чувства, ни мысли.

Для него подготовили отдельную палату. Не потому, что он был каким-то важным пациентом… Хотя, с определённой точки зрения, его фигура действительно имела вес. Почти двадцать лет Максим Петрович проработал хирургом в этой больнице. Причём не просто врачом, а уважаемым специалистом, известным далеко за пределами их города.

С самого детства он отличался добротой и мягким характером. Соседи поражались тому, как усердно мальчик помогал родителям.

Семья переехала в этот город, когда Максиму исполнилось десять. Женщины на лавочке частенько спрашивали Елену Андреевну:
— Леночка, ну как тебе удалось вырастить такого чудесного сына? Наши озорники и пальцем не пошевелят, а он всё успевает, всё понимает.
Елена лишь смущённо улыбалась:
— Никаких особых секретов. Мы ничего особенного не делаем. Просто Максим такой у нас от природы.
Соседки обижались — хотелось верить, что дело в воспитании, а не в случайной удаче.

Каждая мечтала, чтобы её ребёнок был хоть немного похож на Максима. Но все понимали — время упущено, теперь поздно что-то менять.

Однако Елена кое-что умалчивала. Был один важный нюанс в её отношениях с сыном. И дело было не только в том, что они родили его уже в зрелом возрасте…

Максим был приёмным ребёнком. Сначала всё началось с простого знакомства — они встретили его в детском доме, пообщались, сблизились. А потом вдруг поняли: жить без этого мальчика уже не могут. Когда они пришли забрать его, ребёнок сначала растерялся, не сразу поверил. А потом расплакался и сказал:
— Вы никогда не пожалеете о своём решении.
Он сдержал слово. Максим рос благодарным, чутким, отзывчивым. Награды, похвалы, благодарности — всё это сопровождало его с ранних лет.

Он был примерным ребёнком, а затем — достойным юношей. После окончания учёбы, во время праздничного ужина, Пётр Сергеевич, с лёгкой усмешкой, спросил:
— Ну что, отпрыск, какие планы на будущее?
Максим отложил вилку, взглянул на приёмных родителей:
— Вот как раз хотел посоветоваться. Знаете, с детства меня интересовало, как разные целители, травницы лечат людей.
Я, конечно, не верю во всё это, но и опровергнуть не могу. Есть одна деревня, не так далеко, в районной поликлинике требуется врач. Говорят, где-то рядом живёт знахарка — по слухам, лечит одним прикосновением. Наверняка, это обычные сплетни, но мне хочется в этом разобраться.

Я же не только хирург, я ещё и просто доктор. Там можно будет набраться опыта: врач там универсальный — и хирург, и терапевт, и гинеколог, и ЛОР в одном лице. Если вы не против, я хотел бы поехать.

Он замолчал, глядя родителям в глаза. Елена вздохнула. Всю жизнь она прокладывала сыну путь, поддерживала каждый его шаг. Но расставание — особенно надолго — давалось ей тяжело.

Пётр Сергеевич на мгновение задумался, потом сказал:
— Знаешь, сынок, езжай. Ты прав — хороший врач должен быть разносторонним. Заодно проверишь себя. Там и бинтов-то не всегда найдёшь, не то что современного оборудования. Только будь готов к настоящим испытаниям.

— Я готов, папа. Даже хочу этого. Хочу пройти через трудности.

Елена едва сдерживала слёзы:
— Надолго?

— Мама, пока на три года. А дальше — видно будет. Но я буду приезжать на каждый отпуск.

Он действительно сдержал обещание. Первый приезд — весёлый, загорелый, с подарками и десятками историй. Второй — совсем другой. Усталый, печальный, словно надломленный. Елена, увидев его на пороге, едва не потеряла сознание.
— Максимка… Боже мой… Ты заболел? — Елена Андреевна в панике смотрела на сына.
Он лишь слабо улыбнулся:
— Нет, мамочка. Всё в порядке.

Но она видела: с Максимом происходило что-то неладное. И не только она — Пётр Сергеевич тоже это заметил, хотя тогда и отмахнулся:
— Не лезь, жена. Похоже, сердечные дела. Наверное, любовь неудачная.

Максим вскоре уехал в отпуск, а Пётр Сергеевич простудился — на своей любимой, злополучной рыбалке. Сначала скрывал недомогание, не хотел тревожить супругу. Но когда уже не смог встать с постели, Елена вызвала скорую и сразу позвонила Максиму.

Сын успел. Успел подойти, поговорить с отцом. Успел услышать несколько слов. А потом — всё. Вышел из палаты мрачный, как грозовое небо.

Елена всё поняла. Мир потемнел перед глазами. И если бы не Максим, она бы упала.
Он тут же подхватил её, обнял:
— Мы справимся, мама. Будем держаться вместе.

Так и пошли их дни. Максим почти не покидал больничных стен. Днём и ночью он оперировал, брался за самые трудные случаи. Иногда такие, от которых у главврача волосы вставали дыбом.
— Научился молиться, — шутил он. — Только бы всё прошло.

Елена тревожилась. Сын вернулся другим — замкнутым, отстранённым. Привлекательный мужчина, уважаемый хирург. Работа — престижная, нужная, уважаемая. А вот личное счастье — будто в тени.

Были ли у него женщины? Возможно. Но ничего серьёзного.
Сколько раз Елена пыталась поговорить об этом — не счесть. Ответ всегда был один и тот же:
— Мама, разве нам плохо вдвоём?

— Максимка, я не о том. Тебе уже за тридцать, а ни жены, ни детей…
— А что, разве обязательно? Почему у человека непременно должна быть семья?

— Как почему?.. — Елена терялась. — Это же правильно. Так положено.

Максим усмехался:
— Ну, значит, мы не будем следовать шаблонам.

— Не понимаю… Зачем жениться просто потому, что «так надо»?
Елена только тяжело вздыхала.
Совремённая молодёжь — у всех своё мнение. Сорок уже на носу, а они всё ещё считают, что успеют.

«Максимка…» — Елена с усилием поднялась со скамьи у его кровати.
Завтра она снова придёт — как всегда, с утра пораньше. Сядет рядом. Побудет с ним.

— Елена Андреевна, можно вас на минуту? — раздался голос главного врача.
Она подняла взгляд. Все сотрудники этой больницы были ей как родные. И она — для них тоже стала своей.
— Говори, Михаил. Просто так ты бы не пришёл.
— Да, Елена Андреевна. Не просто так, — он посмотрел ей прямо в глаза, без привычных врачебных оговорок. — Вы ведь понимаете: если бы вы были не матерью Максима, я бы промолчал. Но… вам нужно вернуться к нему. Проститься.

Пауза. Его голос звучал чётко, но сдержанно.
— Показатели стремительно ухудшаются. Повреждений слишком много. Мы бессильны. Мы сделали всё, что могли. Теперь — только чудо…

Елена слушала и понимала. Она была не просто матерью — она была матерью врача. И знала, что такие слова — это уже не осторожные формулировки, а почти приговор.

— Спасибо, Михаил. Я вернусь.
— Только ненадолго. Через полчаса — консилиум.

Она снова села рядом с сыном. В коридоре слышался скрип швабры, приглушённые голоса — всё это казалось ей далёким, незначительным. В её мире сейчас существовал только он. Максим.

Она всматривалась в его черты, будто хотела запомнить каждую линию навсегда.
— Максимка… Если ты уйдёшь, мне здесь больше нечего делать, — прошептала она, и по щекам потекли слёзы.

Он всегда просил быть сильной.
— Плакать можно, — говорил он, — только когда всё действительно кончено.
Но он так и не объяснил, что значит «всё».

Елена медленно поднялась, направилась к двери, словно сердце разрывалось с каждым шагом. И вдруг —
— Постойте! Подождите!

Перед ней вдруг возникла девушка. Елена не сразу поняла, кто она — взгляд затуманивали слёзы. Но затем узнала — это была уборщица. Молодая, с решительным взглядом.

— Это вам… вам, Елена Андреевна, — девушка выпрямилась. — Пожалуйста, выслушайте меня. Я понимаю, как это прозвучит… безумно. Но… Позвольте мне попробовать помочь Максиму Петровичу.

Елена растерялась, округлила глаза:
— Девушка… Если это шутка — она жестока. Лучшие врачи опустили руки. А вы — уборщица — собираетесь его спасти?

— Именно так. Потом всё объясню. Прошу, доверьтесь.Я прибыла из того населенного пункта, где Максим Петрович когда-то служил. Дело в том, что там он поссорился с женщиной, которую местные называют целительницей или как-то иначе. Очень серьезно поссорился. Потому что отказывался принимать то, что она видит то, что медикам приходится долго изучать. И он уехал, потому что они… они не нашли общего языка. Я дочь той женщины. Приехала сюда из-за него».

«Я могу оказать помощь». «Из-за него?» «Да. Елена Андреевна, прошу вас. Я справлюсь, я знаю, что делать». Елена задумалась лишь на мгновение. Если есть хоть малейший, хоть призрачный шанс на то, что Максиму станет лучше, что он выживет, она им воспользуется. И резко спросила: «Что необходимо сделать?» «Нужно, чтобы до утра никто не входил в палату. Совсем никто».