На спор — в дамки — Чего уставилась? Бросай свои тряпки и собирайся, поедешь со мной на переговоры, — небрежно бросил Олег, появившись в дверях офиса и обращаясь к уборщице.

На спор — в дамки

— Чего уставилась? Бросай свои тряпки и собирайся, поедешь со мной на переговоры, — небрежно бросил Олег, появившись в дверях офиса и обращаясь к уборщице.

Кристина замерла с ведром в руке, подняла на него испуганный взгляд:

— Я?.. Кто, я?

— Ну а кто ж ещё? Ты. — Он смерил её взглядом сверху вниз, с явным раздражением. — Часа тебе хватит, чтобы привести себя в порядок?

— Я… да, хватит, Олег Иванович, — пролепетала Кристина, торопливо приглаживая волосы мокрой рукой. — А… а что случилось? Почему я? Я ведь ничего не умею… Только полы мыть…

— Много будешь знать — быстро состаришься. Собирайся. Заеду через час. Без глупостей.

Он щёлкал ключами в руке, наблюдая, как девушка в панике начинает собирать свои тряпки и швабры, всё роняя от спешки и волнения.

— Брось! Иди уже! — раздражённо бросил он, а затем, оглянувшись: — Девочки, приберитесь тут за ней. Ей некогда.

Офис насторожился. Все опустили глаза, делая вид, что поглощены работой.

— Марина! — обратился он к секретарше. — Убери тут.

— Но, Олег Иванович, я ведь не уборщица…

— Теперь уборщица. — Он сунул ключи в карман и вышел. Кристина потянулась за тряпками, но Марина подскочила:

— Иди уже. Я сама. — Она оттолкнула её. — Что встала? Пошла вон!

Кристина не стала спорить. Сорвала с себя рабочий халат на бегу и выбежала из офиса. У неё был всего час. А теперь — и того меньше.

Хорошо, что до дома недалеко. Минут десять бегом. Потом душ, волосы, хоть как-то привести себя в порядок… Один шампунь, без бальзама. Сушить феном — долго. Ладно, включит газовую комфорку. Она и раньше так делала — если спешила, вешала над огнём юбку. Волосы — рискованнее, но выбора нет.

Жила она в крохотной комнатке в коммуналке — государство выделило, как сироте. Если развести руки, можно дотронуться до стен. В комнате — кровать, тумбочка, кухонный стол, на котором она ела, сидя прямо на кровати. Стульев не было. Шкаф занимал оставшееся пространство. В кухне — один навесной шкафчик для посуды и моющих средств. Одна плита на четыре семьи и общий кран с ледяной водой.

Когда-то она пыталась возмутиться: почему платит, как все, если почти не пользуется водой? Мыться приходилось на работе — в офисе был душ. Но Карина, многодетная мать, прикрикнула:

— Особенная, что ли? Не такая, как все? Плати, как все!

Спорить было бесполезно. Газ — та же история. Четыре комфорки на всех, но больше всех готовила Карина. И если кто-то пытался занять плиту — слышался визг и ругань. Никто с ней не спорил. Никто, кроме Кристины — и то только в мыслях.

Однажды Кристина купила электрический чайник. Думала: хоть чай попью, не дожидаясь очереди. Но старый дом не выдержал. Пробки выбило, соседи взбунтовались. Виновницу быстро вычислили.

— Умная нашлась! — орала Карина. — Думаешь, одна тут догадалась?

Кристина ушла в комнату и закрылась. Включила наушники. Пусть орёт под дверью — не слышит и ладно.

Так и жила. Скромно, стеснённо. Но не жаловалась. Когда-то всё было по-другому. Она росла в обеспеченной семье, в любви и заботе. Но после десяти лет всё изменилось. Родители погибли. Детдом. Очередь на жильё. Коммуналка. И вот теперь — уборщица.

И всё же… Сегодня всё было иначе. Сегодня Олег, важная шишка, повёл её с собой на переговоры. Почему? Что задумал? Неужели — спор?

Кристина торопилась. Может, это её шанс. Может, просто очередная насмешка. Но всё равно — шанс. И она за него уцепится.
В резиновых перчатках, без макияжа — Кристина выбежала из офиса. Да она, по правде говоря, и не умела краситься. В детдоме девчонки пытались её учить: мазали тенями, вручали помады, но всё это казалось ей чужим и неестественным.

Помнила, как в восьмом или девятом классе мальчишки на 8 марта подарили всем одинаковые косметические наборы — дешёвые, китайские, не дороже сотни гривен. Возможно, из лавки, где всё по сорок. С тех пор в интернате расцвели зелёные веки и ярко-красные губы — как у клоунесс. А она не хотела быть такой. Не её это было. Да и не всем шло такое «украшение».

Пока Кристина спешила домой, задыхаясь от быстрого шага, в голове у неё то и дело всплывал вопрос: зачем всё это нужно Олегу Ивановичу? Ведь мог бы взять Марину, свою секретаршу. Она для такой роли — идеальна. Высокая, эффектная, модно одетая. И, как ходили слухи в офисе, совсем не чужая ему женщина.

Вот уж кого стоило бы брать на важные переговоры. А он выбрал её — обычную уборщицу. Или, может, решил подшутить? Нет, не время думать об этом. Сейчас — не момент для сомнений. Сейчас — либо пан, либо пропал. Либо выстрелит, либо нет.

Кристина пыталась отогнать тревожные мысли. Если начнёт копаться в них — потеряет время. А времени не было совсем. Если Олег приедет, а она не готова, он уедет — и она никогда не узнает, зачем он вообще всё это затеял.

«Кто не рискует, тот не пьёт шампанского», — всплыла в голове расхожая фраза.

Она подбежала к шкафу и достала свою самую дорогую вещь — мамино платье. Почти единственное, что осталось от неё на память. Красивое, кружевное, с рюшами и небольшим бантом. Кремовый цвет, усыпанный мелкими цветочными букетиками… Такое платье невозможно было не любить.

Кристина ни разу не надевала его. Только иногда доставала, аккуратно развешивала на плечики и долго смотрела, представляя в нём маму. Но сегодня — особый день. Или — шанс, который больше не повторится.
Платье всё ещё хранило едва уловимый аромат её маминых духов. Кристина прижала его к лицу, но тут же отдёрнула: глаза затуманились от слёз, горло сдавило комом. Дышать стало тяжело. Жить без родителей было трудно, особенно — без мамы. Но ничего уже нельзя было изменить или вернуть.

Родителей не стало. Надо было сушить волосы. Хорошо хоть, на кухне не было Карины с её вечными криками. Видимо, ушла гулять со своими детьми или сбегала в магазин. Кристина включила газ и, как обычно, наклонилась над конфоркой, расправляя руками свои густые, длинные волосы. Она не стригла их с тех пор, как попала в детдом. За годы волосы отросли, стали тяжелыми, плотными — приходилось завязывать их в узел на затылке перед работой. Даже фен сушил их с трудом.

«Мы тут еду готовим, а она своими патлами машет!» — раздался раздражённый голос. Карина вернулась неожиданно. Кристина обернулась — и одна прядь сорвалась, попав в пламя. Волосы вспыхнули мгновенно, как факел. С шипением пламя поднялось вверх. «Вот дура!» — заорала Карина и накрыла голову девушки полотенцем. Огонь удалось сбить, но волосы были безнадёжно испорчены.

Кристина сидела в комнате в ступоре, глядя на часы. Хотелось провалиться сквозь землю. Попыталась привести себя в порядок — и вот результат. «Да гори оно всё!» — пробормотала она, зачёсывая уцелевшие волосы на обгоревший бок, завязывая их в пучок. Нацепила мамино платье и выудила из коробки с мелочами старую косметику — подарок мальчишке из детдома. Тени осыпались, тушь засохла, но помада ещё дышала. Правда, она безнадёжно расплывалась по губам, превращая их в нелепое пятно. Тем не менее, через час после разговора с начальником Кристина вышла на улицу.

Она надеялась, что Олег Иванович пошутил или забыл про неё. Но нет. Его машина стояла у подъезда, а сам он о чём-то оживлённо беседовал с другом. Кристина застыла, собираясь повернуть обратно, но мужчины заметили её.

— Матерь божья, — выдохнул Аркадий.
— Признаться, я не ожидал такого, — усмехнулся Олег.
— На переговорах все будут в отпаде.
— Кристина, вы своеобразно понимаете, как должна выглядеть женщина, приведшая себя в порядок.

— Простите, может, мне лучше остаться дома? Я старалась, правда. А волосы… Я хотела их просто побыстрее высушить, — пробормотала она.

Порыв ветра сорвал плохо закреплённый пучок, и мужчины не сдержали смеха.

— Я правда пойду…

— Ты говорил, что переговоры через полтора часа? — спросил Олег.
— Успеем, — отозвался Аркадий.
— Садись, — бросил Олег Кристине.

Они мчались в его дорогой машине, а Кристина не понимала, как не сбежала сразу. После пожара ей следовало просто остаться дома. Зачем она вообще надела мамино платье, размазала по лицу пересохшую косметику и вышла на улицу?

— Может, не надо?.. Отвезите меня обратно?
— Надо, — твёрдо сказал Олег. — Назвалась груздем — полезай в кузов.
— Но я не называлась, вы сами…
— Ну да, я сам, — согласился он и переглянулся с Аркадием. — Скажем ей?
— Не порть интригу, — усмехнулся друг. — Сейчас начнётся самое интересное.

Они остановились у дорогого салона. Кристина даже не мечтала оказаться в таком месте. А теперь сидела в кресле, ей подали кофе, и парикмахер, вздыхая, рассматривала сгоревшие волосы.

— Такие волосы… натуральные… Кто ж вас так?
— Я сама. Хотела побыстрее…

— Девушка, это же не носки — это волосы! Такое богатство! Сейчас таких не найти…

— С этим можно что-то сделать? — спросил Олег.
— Только пикси. Или асимметрия, — вздохнула парикмахер.
— Давай что-то среднее, — распорядился он.
— Сможешь?
— Мы тут не из лыка сделаны, — усмехнулась та.

— Простите, можно не слишком коротко?.. Это память…

— Поздно. Сидите и не дёргайтесь, — строго отрезала мастер. — Волосы — не воспоминания. Ваша память — в сердце.

Кристина молча закрыла глаза. Потом над ней колдовали визажисты. Лёгкие касания кисточек щекотали, даже веселили её.

— Размер одежды? — спросил Олег.
— Сорок второй… рост сто пятьдесят семь…
— Отлично.

Через полчаса он появился с пакетом. Внутри был шикарный джинсовый костюм — куртка в стиле косухи, укороченные брюки, белоснежная футболка. Кристина колебалась.

— Но это мамино платье…
— Мамино — не значит ваше. Поверьте, ваша мама была прекрасна в нём. А вы достойны своего платья. Современного. Подходящего.

Кристина переоделась. В зеркале стояла уже не замученная сирота, а красивая, стильная девушка. Она даже не подозревала, что способна быть такой.

Всю жизнь она считала себя замухрышкой. А оказывается — всё дело было в паре ножниц, щепотке косметики и одной чьей-то доброй прихоти.
В зеркале на Кристину смотрела женщина с модной стрижкой, безупречной укладкой, эффектным макияжем и в стильной одежде. Она едва узнала себя — казалось, будто её отретушировали для обложки западного глянца. Преображение за какой-то час, без операций, казалось чудом.

Когда она вышла из салона, Аркадий присвистнул от удивления. У Олега от неожиданности даже челюсть отвисла.

Переговоры шли стандартно, ничем не отличаясь от других — по крайней мере, Кристине так казалось. Она вообще впервые присутствовала на подобном мероприятии, и скука, сковавшая её, казалась невыносимой. Серьёзные люди с важными лицами обсуждали что-то за столом. Затем наступила тишина — настало время читать договор.

Кристина незаметно заглянула в экземпляр у Олега Ивановича — и замерла. Она тихо обратилась к нему:

— Олег Иванович, мне кажется, здесь ошибка. И она может оказаться решающей.

— Кристиночка, — улыбнулся тот, — основной текст на китайском, слева — перевод на наш язык.

— Вот именно, — спокойно ответила она. — Перевод на украинском не соответствует оригиналу. А ведь именно китайская версия будет иметь юридическую силу в случае спора.

Олег прищурился:

— Вы читаете по-китайски?

— Конечно. А вы разве нет? — удивилась она.

— Признаться, нет. Кристина, вы с какой планеты? Вы знаете, что это иероглифы?

— Я в курсе. До десяти лет жила в Китае с родителями. Ходила в китайскую школу.

Она уверенно показала место в договоре с ошибкой.

Олег Иванович поднялся:

— Господа, прошу прощения, подписание договора откладывается. В китайском оригинале и переводе обнаружено расхождение. Дальше с этим разберётся юрист.

Он взял Кристину под руку и вывел её из офиса. В машине ждал Аркадий.

— Ну что, подписали? — весело поинтересовался он.

— Изменилась ситуация, — отрезал Олег. — Аркаш, будь добр, вызови себе такси. Мы с Кристиной спешим.

— Ты что, издеваешься?

— Аркаш, пожалуйста, выйди из машины.

Аркадий выругался, хлопнул дверью так, что стекло чуть не треснуло.

Некоторое время они ехали молча. Кристина боялась даже вздохнуть.

— И это был мой друг детства, — наконец сказал Олег, ударив по рулю и выругав Аркадия.

— Олег Иванович, — решилась Кристина, — пожалуйста, высадите меня. Где угодно. Мне страшно. Я верну деньги за костюм.

Он посмотрел на неё резко.

— Ты вообще понимаешь, сколько он стоит? Пять твоих зарплат. А ты говоришь — верну. Завтра принесёшь его на работу?

Но договорить она не успела — он внезапно поцеловал её.

— Поехали выпить, — сказал он. — Мне нужно в ресторан.

Они оказались в лучшем заведении города. Кристина беспомощно уставилась в меню. Ничего не понимала — фуагра, фрикосы…

— А у них гамбургер есть? — спросила она.

Официант поморщился:

— Гамбургер?

— Ты идиот? — рявкнул Олег. — Дама попросила — значит, принеси.

Официант исчез, и вскоре заказ был на столе.

— Расскажи о себе, — попросил Олег.

— Да что рассказывать? Сирота из детдома.

— Которая свободно говорит по-китайски? Твои родители — шпионы?

— Нет. Бизнесмены. Мы жили в Китае. Я ходила в китайскую школу с четырёх лет.

Она рассказала о жизни на две страны, об аварии, в которой погибли родители, о переезде в Украину и о дяде, который получил её наследство, продав всё, что ей принадлежало, и исчез.

— Почему не говорила, что знаешь китайский? — спросил Олег.

— А кому это интересно?

— Ты можешь работать переводчиком хоть завтра. Устроишься ко мне — менеджером или консультантом.

— Давайте начнём с переводчика. Это я точно смогу.

Они замолчали, но взгляды встретились. Кристина неожиданно поцеловала его.

— Что теперь с этим делать? — спросила она.

— Это не рукопожатие, — усмехнулся Олег. — Я был женат.

— Я знаю. Весь офис знает.

— Теперь будут говорить, что ты стала переводчицей через постель.

— Пусть говорят. Мама говорила: «На каждый роток не накинешь платок».

Через три дня Олег получил подтверждение: за фальшивым договором стоял Аркадий. Именно он подсунул контракт, надеясь разорить Олега и прибрать компанию к рукам.

Олега вызвало в кабинет охрана — Аркадия привели силой.

— Лучше бы ты просто попросил денег! — кричал Олег.

— А ты бы дал? — язвительно спросил Аркадий.

— А ты бы попробовал?!

— Что теперь? Суд? Тюрьма?

— Нет. Я передам тебя китайцам. У них за такое — смертная казнь.

В кабинет вошла Кристина с переводом телефонограммы из Китая.

— Вы быстро сработались, — усмехнулся Аркадий. — Три дня прошло, а уже как семья.

— Он мне не папик, вы что-то путаете, — парировала Кристина.

— Олег, о каком споре он говорит?

— Иди, я потом объясню.

— А что тут объяснять?.. — начал Аркадий.

(Продолжение можно написать отдельно — если нужно, скажи, и я продолжу в том же стиле.)

— Всё, сказка закончилась! Золушка снова стала тыквой, или как там? — крикнул Аркадий ей вслед, когда его выводили.
— Вызывайте полицию, — спокойно сказал Олег в трубку охране.

Аркадия увезли в Следственный комитет по борьбе с экономическими преступлениями. Все улики были в руках начальника службы безопасности — сомнений не осталось.

Олег сидел в кабинете, не шевелясь. Умом он понимал, что должен поехать к Кристине, объясниться. Но тело не слушалось.
— А как тут объяснишься? — думал он. — Что скажешь? Прости, это всё из-за идиотской привычки с другом спорить на слабо? Станет ли ей легче от этой правды?

Он действительно собирался признаться. Сказать: это была глупая игра, незрелый спор… Но Аркадий остановил его тогда.
— Опять Аркадий. Всё на него. А я что? Где был я сам?

Он встал, прошёлся по кабинету. Всего три дня назад он пригласил Кристину на переговоры — и вот: потерян друг детства, которому доверял безоговорочно, и — возможно — потеряна женщина, без которой уже не представлял жизни. Она спасла его фирму, спасла его самого. И теперь исчезла.

Между ними пока не было ничего, кроме поцелуев. Но он знал: без неё не сможет. Хоть и был старше на пятнадцать лет — это не имело значения.

С момента скандала прошло несколько дней. Олег почти забыл про тот спор, затмённый более важными событиями. И вдруг — утром — секретарь передала свёрток.

Джинсовый костюм. Тот самый, который он купил для Кристины. Сердце его сжалось.

— Она не вышла на работу, — сообщила секретарша. — Ни как переводчик, ни как уборщица.

Это было серьёзно. С извинениями и букетом тут не отделаешься. Нужна была настоящая причина. Веская. Настоящая.

—

Прошло две недели. Кристина сидела дома, просматривала вакансии.
Но теперь она не искала работу уборщицы. Благодаря Олегу она впервые поверила в себя. В то, что знание китайского — это не случайность, а ценность.
Жаль, его чувства оказались фальшью.
— Всего лишь спор… — шептала она. — Всё как в детдоме. Девчонки плакали ночами, узнав, что стали жертвой спора. Парни смеялись. Чувства для них — игра.

Доверять мужчинам теперь она вряд ли скоро сможет. Они, наверное, навсегда остаются мальчишками. И Олег, и Аркадий — такие взрослые, но…

Вдруг — стук в дверь.

— Кто там? — насторожилась Кристина. Молчание.

Но раз кто-то уже внутри — значит, свой. Наверное, Каринины сорванцы балуются. Сейчас поймаю — уши надеру, и пусть потом орёт.

Она распахнула дверь — и замерла.

Перед ней стоял Олег.

Она молча попыталась захлопнуть дверь, но он шагнул вперёд. С её комплекцией ему не было сложно противостоять.

— Я буду кричать! У нас соседи дома!

— Кричи сколько хочешь. Только дай сказать.

— Две минуты, — процедила она.

— Как звали твоего дядю? Того, кто оформил опеку, а потом исчез с твоим наследством?

— Без понятия. Он даже не пришёл за мной. Откуда мне знать?

— Но ты можешь выяснить?

— Наверное, в личном деле что-то есть.

Она достала старую сумочку, стала перебирать бумаги. И вдруг — замерла, держа в руках листок.

— Вот. Оформление опеки. А ниже — отказ. Подпись: Аркадий. Моего родственника звали Аркадий…

— Аркадий Сергеевич Аретузов? — тихо спросил Олег.

— Да… — Кристина опешила.

— Познакомься. Это твой троюродный дядя. Брат отца по материнской линии.
Он тебя не узнал. Но когда увидел тебя в офисе — понял.
Это он украл твоё наследство. Именно тогда у него и появились деньги. И я понял: если он смог обокрасть ребёнка, то легко мог предать и лучшего друга.

— И что теперь?

— Китайская сторона уже задействована. Мы возвращаем тебе имущество и долю бизнеса твоих родителей. Ты скоро снова будешь богата.

— Спасибо…

Олег вдруг притянул её к себе и обнял.

— Никогда тебя не отпущу. Будешь вырываться — я буду держать.

— А я буду кусаться. В детдоме учили, — прошептала Кристина и обмякла в его руках.

— Кусайся сколько хочешь. Я крепкий.

—

Через два месяца они поженились.

С вами был Андрей.