Заподозрив недоброе, беременная жена подпилила «ходунки» немощному мужу… А едва угасающий муж надумал подняться, она не поверила глазам.

Заподозрив недоброе, беременная жена подпилила «ходунки» немощному мужу… А едва угасающий муж надумал подняться, она не поверила глазам.

На улице давно стемнело, а в кабинете Вики всё кипела работа, она делала эскизы, правила что-то, вся с головой ушла в проект, и не сразу заметила, как вошел начальник. Он встал в дверях и сказал с укоризной:

-Виктория, дорогая, вы себя не бережете! На часы-то смотрели? Вам разве не нужно ребенка забирать? Все уже разошлись давно, и вам пора! Я, конечно, ценю такое рвение, но нельзя же так перетруждаться.

Женщина опомнилась и ахнула, почти семь! Пора Сашу из секции забирать. Она тут же все бросила и стала собираться, бормоча:

-И правда, чуть не опоздала! Побегу! Завтра обсудим новый дизайн накидки, в старом стиле, и в то же время по последнему слову моды, вот я и решила набросок сделать, пока идея в голову пришла. До свиданья!

Вика стремглав понеслась на автобусную остановку за сыном, а директор, Сергей Владимирович, внимательно рассматривал её наброски и удивлялся, откуда у этой бедной, измученной тяготами быта женщины столько таланта, сколько креатива? Как она вообще умудряется все успевать? На ней же всё! Больной муж, сын, хозяйство, да и на работе она за всё бралась, и шила сама, и эскизы делала. Такой женщине цены не было, и она очень нравилась директору и как человек и не только, он млел от её огромных грустных серых глаз, буквально тонул в них. Но Вика вся была в семье, и ни на кого не смотрела. Так что Сергею Владимировичу оставалось лишь тяжело вздыхать, понимая, что его мечтам не суждено никогда сбыться …

Взмыленная Вика прибежала в секцию карате, в раздевалке её ждал испуганный Саша:

-Фух, мам, ты пришла наконец! Ну ты что, обо мне забыла? Всех уже родители забрали, я один тут час сижу! Испугался даже! Ещё и телефон сел, не дозвонюсь.

Женщина прижала к себе сына, стала шептать:

-Ну прости меня, малыш, заработалась я совсем! Идем скорее домой! По дороге в магазин зайдем, вкусностей купим. Тебе уроков много задали? Как в школе дела?

Саша оттаял и стал щебетать, рассказывая новости, а потом гордо сказал:

-А уроки я уже выучил, пока тебя ждал! Так что не волнуйся. Там упражнения легкие были, сам справился.

Вика обняла сына и похвалила:

-Какой же ты у меня молодец, самый лучший сын, так мне помогаешь, и учишься хорошо. Вот повезло же мне!

Сын действительно был её отдушиной, светом в оконце, и после смерти отца старался маму только радовать. Отчима он хоть и недолюбливал, но терпел, ради мамы.

Они пришли домой, второй муж Вики, Андрей, как всегда, лежал на диване и раздраженно нажимал на кнопки пульта телевизора, перещелкивая каналы. Он кинул супруге:

-Ну привет! Что-то вы долго. Ночь уже почти, а я голодный с самого обеда! Никому-то я не нужен, калека несчастный!

Женщина кинулась к супругу:

— Андрей, ну что ты такое говоришь: Как твоя нога сегодня? Сильно болит? Я сейчас, быстренько ужин приготовлю, а потом снова компресс тебе сделаю и массажик обязательно, я мигом!

Супруг оттаял и стал ждать вкусного ужина, а маленький Саша насупился и подумал про себя:

-Совсем маму не жалеет! Она ведь и так устала. Мог бы и сам себе яйца с луком пожарить, ходит ведь потихоньку.

Мальчик без разговоров побежал на кухню и стал помогать маме готовить ужин, чистил картофель и резал помидоры. Вика хвалила сыночка, и в который раз подумала, как же ей с ним повезло.

Потом все поели, Саша ушел в свою комнату, мультики смотреть, а Вика стала обхаживать бедного больного мужа, битый час с ним провозилась, тот после всех расслабляющих процедур уснул довольный. А Вика вышла из душа, села в кресло, и просто не могла пошевелиться, такая усталость навалилась! Она вдруг ощутила смертельное переутомление, с момента болезни Андрея её жизнь напоминала кошмар, она разрывалась между сыном, работой и больным мужем, а на себя и отдых вообще не было времени. Вика устало прикрыла глаза и стала перебирать в памяти всю свою жизнь.

Выросла она в интеллигентной семье профессоров, папа был ректор на кафедре химии, а мама биолог. Родители были фанатами своей работы, и даже дома только и обговаривали, что научные тезисы и диссертации. Шикарная трехкомнатная квартира в самом центре города как раз и осталась Вике от родителей. Такую планировку сейчас редко встретишь, высокие потолки с лепниной, метраж огромный, старинная дорогая мебель и застекленная утепленная лоджия. Все знакомые семьи, приходя к ним домой, всегда восторгались такой просторной жилплощади, да и ещё локация удобная, в уютном дорогом районе. Мама с отцом, конечно же, мечтали, что и Вика пойдет по их стопам, станет ученым химиком, продолжит династию ученых, но к сожалению или, к счастью, она была совершенно другим ребенком, с гуманитарным складом ума и развитой фантазией! Она ненавидела все эти формулы, точные науки, зато обожала рисовать, лепить, а сочинения писала лучше всех в классе. А уж когда сама записалась на кружок кройки и шитья в восьмом классе, мама окончательно поняла, химик из дочери не получится. Швейное дело так увлекло девочку, что родители решили её порадовать и купили дорогую машинку Зингер, и теперь она шила дома в свое удовольствие, придумывая оригинальные наряды, аналогов которым не было. Внешне Вика выросла девочкой симпатичной, видной, но всегда любила непохожие не на кого, свои образы, многие из которых успешно создавала сама. Поэтому на улице она всегда выгодно выделялась на фоне своих друзей. Многие мальчишки за ней ухлестывали, но сердце юной модницы пока молчало. Само собой, что поступила Вика учится на дизайнера, иной профессии она для себя не видела. И уже на последнем курсе пришла работать по специальности в ателье «Каприз», да так там и осталась на всю жизнь. В коллективе её уважали и ценили, она действительно всегда работала на износ, но с горящими глазами, с огоньком. Работу свою очень любила и дорожила ею. В семье Вика была поздним ребенком, поэтому вскоре родители тихо ушли в довольно преклонном возрасте, сначала мама, а недавно и папочка. Девушка очень горевала по ним, ей стало вдруг так одиноко в огромной трехкомнатной квартире, не с кем было и словом перемолвиться, а так хотелось, почаевничать с мамочкой, услышать от неё слова поддержки, совет, увидеть добрые глаза отца, но их увы, больше нет.

Именно тогда, в самый переломный момент её жизни, Вика и познакомилась с первым супругом, Павлом. Он был военным, служил в горячих точках, а домой приезжал лишь иногда, на побывку и в отпуск. Встретились они тоже случайно, в автобусе. Молодой кареглазый солдат в форме запал в душу Вики, он так на неё смотрел, выскочил за нею на остановке и стал неуклюже знакомиться. Парень совершенно не умел делать комплименты, и нес какую-то ерунду, краснея, она хохотала, так и подружились. Потом стали встречаться, и уже не смогли расстаться, вскоре поженились. Павел был немногословным, золотых гор не обещал, но любил её сильно и она это чувствовала. Была ему верной и преданной женой, ждала из бесконечных его командировок. Вскоре родился Сашенька, и муж был просто счастлив, обещал на крестинах сына, что бросит эту опасную работу, и последний раз поедет в горячую точку. Так и получилось, Павел больше не вернулся домой, так Вика в двадцать пять лет стала вдовой. Она так долго не могла отойти от горя, разлюбить Павла или не думать о нем не получалось, спасал лишь сыночек и любимая работа. А после в её жизни появился Андрей. Он был полной противоположностью Павла, уверенный в себе, бедовый, красиво ухаживал, и взял Вику, как неприступную крепость, шармом и обаянием. Носил охапками цветы и читал ей любовные стихи Ахматовой и Есенина. Она и сама не заметила, как влюбилась, к сыну Андрей нормально относился, и пара решила узаконить отношения, в основном на этом настаивал жених. Андрей был строителем, но тем не менее он часто ездил в командировки, на стройку сложных объектов, привозил неплохие деньги, в общем жили не тужили. Правда, коллеги из ателье почему-то скептически относились к новому мужу Вики, и все её науськивали:

-Странно все это, Викусь. Ну ладно Павел был военным, и все по гарнизонам разъезжал, тут уж не отвертишься. Зачем это строителю нужны командировки, ну сама подумай? У нас в городе что, мало объектов строят? Те же хорошие деньги платят и ездить никуда не нужно. Что-то тут не чисто. Смотри, как бы потом не оказалось, что у него где-то там зазноба или ещё чего похуже, вторая семья имеется! Таких аферистов сейчас полно, только и говорят об этом по телевизору. Ты же о нем толком и не знаешь ничего. Вот Павлик, первый супруг твой покойный, совсем другое дело, он тебя с родителями познакомил первым делом, в семью пригласил. Все как положено. Ничего не таил. А этот что? Сам за тобою увязался, прицепился, как банный лист. А кто он, из какой семьи? Ничего не известно. На свадебном вечере и то от него никого не было! Разве так бывает? И зачем ты, дуреха, со свадьбой-то спешила, пожила бы так, присмотрелась что к чему.

Вике были неприятны такие разговоры, и она парировала:

-Ой, девчонки, хватит мне морали читать, замучили! Ну в чем-то вы правы, Андрей не любит вспоминать о своем детстве, говорит, не общается с родней, ну мало ли, может они его обидели чем? Мне-то какое дело? Чего я в душу ему лезть-то буду с расспросами. А работа всякая бывает, он ведь хорошие деньги привозит из командировок, значит, всё в семью! НЕ накручивайте меня, ради Бога. Все у нас хорошо, а скоро ещё лучше будет, общий ребеночек родится! И Сашенька рад, так братика ждет или сестричку.
…Привалило не сильно, но неудачно: Андрей получил компрессионный перелом позвоночника и теперь почти не вставал с дивана. Врачи говорили, что шансы на восстановление есть, но нужны время, терпение и — главное — реабилитация. А он вместо этого всё чаще жаловался, впадал в уныние, раздражался, и всячески давил на жалость. Он отказывался от физиотерапии, ссылаясь на «боль», а Вика, уставшая и беременная, всё больше чувствовала, что тянет на себе не только быт, но и двух взрослых мужчин — мужа и сына.

С каждой неделей всё становилось тяжелее. Андрей не просто лежал — он начал ревновать, требовать отчёт за каждую минуту, проведённую вне дома. Его раздражала её работа, сын, даже звуки её швейной машинки. Он словно обижался на саму жизнь — и за всё мстил ей. В какой-то момент Вика начала бояться — не за себя, за ребенка внутри. Бывало, он кричал, швырял пультом, однажды даже толкнул её, когда она не так принесла обед.

Однажды вечером, когда она, беременная на седьмом месяце, попыталась помочь Андрею встать, чтобы он попробовал пройти пару шагов — он заорал, упал обратно и обвинил её в том, что она «нарочно хочет его добить». Она всплакнула, прошла в спальню и села у окна. В животе затрепетала девочка — она уже знала, кто у неё будет. И вот тогда, в ту тишину и отчаяние, пришла одна-единственная мысль.

На следующее утро Вика проснулась другой. Спокойной, но решительной. Она взяла в руки отвертку и аккуратно ослабила несколько винтов на «ходунках» мужа, которые он так и не использовал. Сделала это не для того, чтобы навредить — а чтобы получить ответ на вопрос, который не давал ей покоя: действительно ли он не может ходить?

Спустя неделю Андрей, думая, что дома никого нет, вдруг резко поднялся — и пошёл. Без боли, без кряхтений. Уверенно, забывшись — как будто всё это время ждал момента, когда можно будет снять маску. Но «маска» была снята не только перед зеркалом — за дверью стояла Вика. Она не сказала ни слова. Просто развернулась, собрала сына, и ушла.

Через месяц они переехали. Её начальник помог с временным жильём, сам вызвался быть поручителем, и когда родилась девочка — он первым принёс цветы в роддом. Вика не спешила ни к кому прижиматься, но впервые за долгое время жила без страха и в правде.

А Андрей? Он ещё какое-то время звонил, требовал, угрожал… Но вскоре замолчал. То ли нашёл новую жертву, то ли понял, что акт окончен, и занавес опущен.

А Вика жила. Просто и честно. С любовью к детям, к работе и к себе. Как в реальности — без чуда, но с выбором. И этот выбор она сделала правильно.