В 1980 году мне подбросили незрячего ребенка, я вырастила его как своего, но никак не ожидала, что с ним случится
В 1980 году мне подбросили незрячего ребенка, я вырастила его как своего, но никак не ожидала, что с ним случится
Окружающая действительность трансформировалась вокруг меня. Появились компьютеры, говорящие программы, электронные книги. Я осваивал новые технологии, открывал для себя возможности, о которых не мог мечтать в детстве. В тридцать лет я встретил Марину — редактора издательства, которая прибыла договариваться о новой книге.
Она шагала по нашему двору, и я сразу выделил её шаги среди других звуков — лёгкие, но уверенные, с особенным ритмом, словно она не ходила, а танцевала по самой кромке земли.
А голос… В нём переплетались нотки, которые задевали что-то глубоко внутри меня — как струна, звучащая в унисон с сердцебиением.
— Признайтесь, — произнесла она, листая рукопись моей новой книги, — в чём ваш секрет? Ваши описания настолько… осязаемы. Я буквально чувствую всё, о чём вы пишете.
— Я представляю мир через другие чувства, — ответил я. — И перевожу их на общий язык.
Через год мы поженились. Ещё через два родилась наша дочь Аня — с глазами, как у Марины (так говорит мама), и длинными пальцами, как у меня (это уже я знаю на ощупь).
С каждой новой книгой приходило признание.
Интервью, путешествия, встречи с читателями. Я основал фонд поддержки незрячих детей. Вместе с Мариной мы создали небольшую студию — наш собственный остров, где оживают книги.
Построили дом — не просто стены и крыша, а продолжение нас самих, с комнатами, которые словно дышат в такт с обитателями. В саду, где я знаю каждый куст по запаху, теперь отдыхают родители, чьи руки заслужили этот покой.
На пороге сорока семи оглядываюсь назад и ощущаю себя собирателем сокровищ, которых не купить — они приходят только через судьбу, через встречи, через преодоление.
Не зрение — но возможность воспринимать мир многослойно, объёмно. Не обычное детство — но детство, наполненное любовью двух людей, которые никогда не давали мне чувствовать себя «другим». Люди часто жалеют незрячих. Спрашивают: «Как вы справляетесь?» Я всегда отвечаю: «А почему я должен не справляться?»
Мой мир полон красок — просто они звучат, пахнут, имеют фактуру. Мой мир наполнен лицами — просто я вижу их кончиками пальцев.
Я не потерял зрение — я нашёл другие способы воспринимать действительность.
А ещё я нашёл родителей, которые научили меня главному: слепота — не препятствие. Препятствие — страх. И любовь сильнее всех преград. Здесь, на террасе, между двумя самыми родными дыханиями, среди переплетающихся голосов весеннего сада, меня иногда накрывает странное чувство — словно я вижу мир ясней многих зрячих, потому что научился различать суть вещей, отсеивая шелуху случайного от зерен подлинного.
И если вы спросите меня: «Хотел бы ты видеть, как все?» Я отвечу: «А кто сказал, что я вижу меньше?»
