ВЕТОЧКА Маленькая Вета, чтобы ее никто не заметил, потихоньку наблюдала за тем, как отец заводит в ее маленькую комнатушку пожилую женщину. Женщина была низкого роста и вся в морщинках.

ВЕТОЧКА
Маленькая Вета, чтобы ее никто не заметил, потихоньку наблюдала за тем, как отец заводит в ее маленькую комнатушку пожилую женщину. Женщина была низкого роста и вся в морщинках.

— Да, мама, здесь, конечно, не так просторно, как у тебя, но остальные условия значительно лучше: отопление центральное, вода сама льется — никуда ходить и таскать ее не надо, туалет теплый. А когда мы твой домишко продадим и купим себе квартирку побольше, то и у тебя места будет много — выделим тебе персональную комнату.

— Ой, а что ж такая кроватка-то маленькая? — голос старушки был чуть
слышный, но очень добрый. — Даже я со своим ростом на нее не помещусь…
— А! Это Ветки, внучки твоей. Ты не бойся, мы тебе с мальчишками другую кровать принесем, побольше!
— Так ведь совсем места не останется!
— А что ты бегать-прыгать тут хочешь? Чай не ребенок! — добродушно засмеялся отец. — Ничего, как-нибудь поместитесь!
— А Ветка это…
— Да! — голос отца вдруг стал жестким. — Дочь Полины.
— И твоя, — мягко поправила старушка, ничуть не испугавшись грозного голоса сына и добавила: — царствия небесного, Полечке.
Вета интуитивно перекрестилась.

Мама была очень красивой и очень доброй. Она сильно любила свою дочку, Виталину, которую назвала в честь любимой героини одного из романов, которые читала запоями. Вета помнила, как мама радовалась, когда приходил ее любимый, отец Виталины, Петр. Папа тоже всегда был добрый и веселый. Дарил Вете игрушки и сажал на коленки.

Но в один день все это рухнуло. Мама не проснулась. Вета не понимала, что происходит. Почему все плачут и жалеют ее. Почему папа ходит чернее тучи и не обращает на нее внимания. Страшное слово «померла», которое произносил почти каждый, заходивший к ним домой, преследовало Виталину, хоть она и не понимала, что оно значит.

Затем они долго ехали с отцом на его машине. Он молчал и не отвечал на ее вопросы. Наконец, не выдержал, остановился.

— Нет больше мамы, Вет! И не будет! Будешь жить со мной и моей семьей! У тебя есть еще два брата.

Вета немного успокоилась. Но когда они вошли в квартиру к отцу, их встретил пронзительный вопль какой-то всклоченной женщины:
— Нафига мне твой выродок? Нагулял — сам и занимайся ей! Не че вешать на меня своего вы****ка!

Вета стояла, вжавшись в стену. На крики вышли два мальчика-погодки. лет двенадцати. Они недобро уставились на девочку.

— Эй, ты кто? — спросил один из них. — Что за чучело?

А второй просто взял, подошел и отобрал у нее сумку. Расстегнув ее, он вывалил содержимое на пол.
— Так! Что тут у нас? Фу! Тряпье какое-то! Ты его на помойке собрала что ли? — он начал топтать вещи девочки ногами. Вета закричала. На крик прибежали отец с орущей женщиной.
— Вот пожалуйста! — снова заверещала баба. — Не успела зайти в дом, сразу скандал устроила. Че ты орешь, ненарошненькая?

Вета перевела испуганные, с накатившимися слезами глазенки на отца. Тот, оценив обстановку, холодно бросил:

— Марш в комнату! А ты, — обратился он к Вете, — иди за мной!
Девочка послушно проследовала за отцом. Вслед им неслось шипение женщины….…Они прошли в маленькую комнату, где когда-то жила старшая дочь той женщины — теперь эта каморка, с облупленными стенами и затхлым воздухом, должна была стать её новой «домом».

— Вот тут и будешь, — бросил отец, не глядя на Вету. — Не вздумай шуметь. У тети Лены нервы.

Он вышел, и дверь за ним закрылась с глухим щелчком. Вета села на край диванчика, свернулась калачиком и тихо заплакала. Но слезы никто не услышал — в этой квартире слез было слишком много, и к ним давно привыкли.

Так проходили дни. Старушка, бабушка, как Вета стала её называть про себя, иногда заходила к ней — приносила конфету, гладила по голове. Она единственная, кто хоть как-то заботился. Но была слаба, сама дрожала, и не могла ничего изменить.

Братья дразнили её каждый день. Отец был то холоден, то раздражён. Иногда он смотрел на Вету с тенью вины, но быстро отворачивался. Его жена, Лена, словно соревновалась сама с собой в жестокости: Вете доставались самые грязные дела, самая холодная еда и ни одного доброго слова.

Прошло несколько лет. Вета росла тихим, замкнутым подростком. Бабушка умерла одной зимой — её увезли в больницу, и она больше не вернулась. Отец пил всё чаще, а Лена стала почти не разговаривать с ним — только орала на всех подряд. Братья выросли, начали гулять по ночам и исчезали из дома. Вете стало легче дышать, когда их не было.

После школы Вета не вернулась домой. Просто ушла. Ушла без крика, без прощаний, без сумки. В кармане — только документ и триста рублей.

Она устроилась мыть полы в больнице. Спала у подружки, потом у другой. Подрабатывала. Её тихий характер, выносливость и молчаливая доброта нравились старшим медсестрам, и одна взяла её к себе.

Через два года Вета поступила в колледж на медицинскую сестру. Она работала ночами, училась днём. На выпускном она впервые плакала — от счастья.

Через много лет она пришла в тот район, где жила когда-то. Мимо шла женщина с сумками, и Вета подала ей упавшую перчатку. Женщина поблагодарила. Ни узнала. И Вета пошла дальше.

Она теперь работала в детской больнице. Улыбалась детям. Гладила их по голове — так, как когда-то делала бабушка.

Иногда вечером, глядя в окно, Вета шептала: — Мамочка, я жива. Спасибо, что ты была со мной.

И в этом — была её победа. В этой тишине, где не кричат. Где любят. Где живут.